Екатерина Крутова ( Астарта )
Стихотворения
Холодный ветер летнего дождя,
Следы от капель будущего ливня –
Нет, мир не превратится без меня
В бездушную унылую пустыню.
И на песке оставлено тепло
Моей ступни, - извилистая ямка
Исчезнет, без сомнения легко,
Засыпана неотвратимым Завтра.
Вдыхая жар предгрозовой ночи,
Вкусив пыльцы лесного многоцветья,
Мерещится, что помыслы мои
Еще секунду медлят после смерти.
*****
Судорожно, сдавлено, сгорблено,
Суетно, бездумно, впопыхах
Убираю спутанные волосы,
Забываю слоги на губах.
Трепетно, божественнно, стремительно,
Ласково, пьянительно, темно
Провожаю странника – не жителя –
В земли, где не светится окно.
Больно ли, мучительно ли, сладко ли,
Складно ли, срываясь не впопад
Обрываю монологи взглядами –
Ни к чему прощанья наугад.
Ясно, беззаветно и без вольности,
Не свободно в выборе, грешно –
Кануло… роса покрыла волосы…
Скомкано щемящее “ушел”…
*****
Взгляд сквозь очки.
... и что с того, похожа наша жизнь
на прочие, иль в чем-то уникальна,
когда на месте замков пустыри
и рыцари без чести под забралом?
... и, губы искусав, принцесса спит
на сузившейся как-то в миг постели
а в близости горячих лиц дрожит
глубь пропасти с "достигли" до "хотели".
Нам нет спасенья в башне из зеркал -
давящим одиночеством угроза.
... желанный цокот белого коня
упреком раздается слишком поздно.
*****
Покой опустился усталостью, -
Выкинул мысли и налил чай,
Включил музыку. Тело расслабилось.
Чувства дали добро: “Скучай!”
Подползла по комнате, к груди припала,
Как черная кошка, ночная тоска.
Настольная лампа едва мерцала,
Как и подобает, на краю стола.
Раскрылась книга – строки скрещены.
Говорят о погоде – читаю - обо мне…
На дверце шкафа выгнулась вешалка –
Горбатый странник в чужом плаще.
Карандаш пальцы ломают, и зябко
Руки затягивают тело под плед…
Душа – гулкая темная арка,
Где можно впервые забыть о “нет”.
Обучение искренности начинается
С долгого взгляда в глаза отражению…
Каждый вечер надрывно тянется
Процесс душевного псевдовзросления.
*****
Знаю, не будет жизни
в маленьком доме на берегу моря,
остается ютиться в тесной квартире
и кричать на чужой помолвке “горько”.
Греть себе чай, и забыть на кухне
Дольку лимона под слоем сахара.
Перечитывать письмо подруги
И отвечать равнодушно- ласково.
И даже этот милый мальчик,
При встрече провожающий взглядом влюбленным,
Не догадывается, как мне страшно
Быть слишком многим хорошей знакомой… -
и это к лучшему. Душные ночи
в маленькой клетке на огромном диване,
где новый сон каждый раз короче,
поутру для жизни не хватает дыханья…
Нереальность спасает привязчивой мукой
Надежды, опрометчиво правящей завтра…
Не будет домика на берегу бухты –
Приближается итоговая черта заката
*****
Вдохновение.
Отброшенное тело прочь,
до хруста позвонковой песни,
до нервной дрожи у висков,
до иступления болезни,
до суетливо скользских нот,
разбросанных на склоне дома,
до пустоты сердечных сот
и густоты душевной меда;
до сжавших музыку в тисках
ладонях скомканных объятий,
до терпеливости в слезах
и бури медленных пожатий;
Губя и царствуя над всем,
не признаваясь и вливая
в дневную бестолковость дел
по капле трепетного яда,
приходит углем на ноже,
живым, рождающим, дышащим,
и, в дымке вечное узрев,
сбиваешь резкость в настоящем.
*****
На песке.
В мире не время мне,
И повода нет тебе…
Что же на бересте
Переплелись слова?…
Сок по коре течет,
Мир начинает счет,
Скользкая терпкость льнет
К сердцу едва-едва.
Влага следов в песке…
Колющий миг в росе…
Стонущий слог во сне…
Губкой впитав грозу,
Я не хочу тебя,
Но в темноте вода
Тянет спасеньем дна –
Может немного лгу?…
И ни к чему тебе;
Крутит лукавый бес
Карты судьбы в руках.
Каплей печаль скользит,
И говорю навзрыд.
Льется вода молитв
Ересью в дар песка.
***
сдавленный блюз. – Питеру посв.
Под ногами хруст – шаги ловит земля,
Словно старая скряга прячет в недра.
Небо давит уйти к нулям,
Опуская взгляд под мрак вечерний.
Улиц, проспектов и площадей
Распутство распутий и откровений,
На одного меньше среди людей –
На вечность дольше искать спасенья.
И холодит на губах метал,
Толи кольца, толи водостока;
А под ногами шуршит листва,
Хотя зима давно и спать охота.
Но некуда здесь бежать от врагов
И друзей искать до смешного поздно.
Дома с эфирами потолков,
Где выше роста забиты гвозди.
И тишиною объят квартал,
Огни, машины, реклам ухмылки –
Летим со мною ко всем чертям,
Нас пригласили на мои поминки!
А жизнь несет –ее не сдержать,
Голодным голубем суется в руки.
Тихо-тихо растет душа,
Разрывая жаром молнию куртки.
Покой без толку – поток метро.
Головы круженье – подъемы спуски.
Старушка в рваном вшивом пальто
Читает молитву на старо-русском.
Я не понимаю священных слов –
Здесь сжаты религии и выжаты нормы –
Легли в фундамент новых домов
Старые идолы на колоннах.
Помпезный блеск, раны белых рам,
Мельтешенье ларьков на случайных рынках.
А у меня на дне рюкзака
Томик Цветаевой и струны скрипки.
***
ток височных полудолей,
стук запястий о браслет,
травит первая свобода
лучше дуста нежный бред.
Взята в плен глазами стая
Туч июньских грозовых.
Бьется меж висков шальная
Пуля выходок моих.
***
Не видеть тебя, не слышать,
Не чувствовать, не любить.
Так, капли срывая с крыши,
Притянет земля дожди.
Не верить тебе, не думать,
Не буйствовать, не хотеть,
Так с болью меняет шкуру
Почти хладнокровный зверь.
Не мучить тебя, не править,
Не звать и не ревновать –
Так поле знобит туманом,
Сменившая зной заря.
Забыть заклинанье порчи,
затихнуть, унять, простить.
Так годы свивает в кольца
Березовый ствол судьбы.
***
мне бы бросить в лицо твое
множество круглых фраз -
да они не поранят.
или сорвать одежд мягкие знаки,
но наготы душевной так не достигнуть.
можно еще чернилами вен
расписать наждак асфальта,
и вместо гортани, прожженной криком,
вставить тростник.
мне бы ногтями вжаться в мягкое
тело самого светлого сна,
да боюсь тебя.......
..........поранить.
***
так бросают?
Или это
накрывает синей кофтой
старенькой
потертой
бабушка босые ноги
внучке.
Лучше – так уходят?
Или это в море
Две волны косой
разбиты
Перекрыты
Мелкой рябью близости
Берега
Пенного –так сбивают?
Или это
Тает брызгами на бархате
Ласковом
Сказка
Взрослая.
Веснами – так считают?
Или это
Безраличная, отшумевшая чащами
Неизбежная
Настоящая
Засуха, названная – Разлукой.
Руки разнимают
Так?
***
Боги.. Боги мои ветро-пенные,
горькой сухостью брызг залива
по губам скользить переменами
между пропастью и обрывом.
Трепетать и трепаться по ветру,
Пальцы стерты до крови струнами.
Облекается невесомостью
Настоящее безрассудное.
Безымянно мое отечество,
С каждым днем отмирает родственность,
Все короче понятье вечности,
Все удачней роль одиночества.
Боги, Боги мои – не высказать, -
Затихает в подвалах памяти
недоступная далью чистою
непрочитанная заповедь.
***
Даже не память о тебе –
а так – пред- мыслие, пред – чувствие
пред-понимание всех пере-
живаний от руко –блудства –
снующих по клавишам женских рук
даже не пальцев –оттоков нервов,
от переходов на перестук
языка желаний быть не первой –
и на последок как факт – не быть-
а про-скользнуть, про-бежать, про-летом
лестниц в самую жесткую твердь
сердца, уставшего быть далеким
от тонкой мышцы, гнетущей кровь,
от водопадов тоски по венам,
сердца, уставшего бить в висок
без фатализма, но планомерно
каждой секундой моргая век;
веками глаз прикрывая слабость,
и напоследок стать как все-
одной из всех – как тебе казалась.