Арие Ротман
новь! 4 том; сборник "Нинвей" (zip)

Кэтти Ритвинская

Скит Зимописцев (Скиталец)

Мне бессмыслица неба блаженна, 
и сумятица мира легка. 
Что душа моя, что тебе, жено, 
человеческой муки река? 

В стае бедного скарба качался, 
в куче смытого сора обсох. 
Что душа моя, что тебе дался 
человек, 
чем Господь тебе плох? 

Разметало шатры мои небо, 
ливень кости разъятые смыл. 
Что душа моя, что тебе, хлеба? 
Что ты просишь, 
зачем тебе смысл? 

новь!
4 том

Закрой глаза. За шорохом ресниц,
За шелестом листвы в пустой аллее
Почувствуй приближенье белых птиц,
Томительным безмыслием болея

И слушай, слушай, как издалека, 
Сквозь вереницы звуков проступая,
Стучится в душу первая строка -
Пронзительная, зыбкая, слепая…

****
Когда миры обрушатся во мгле,
И небеса зальют седые воды - 
Меня опять удержит на крыле
Поэзия - иллюзия свободы…

Очертанья дворцов карточных...
Пожелтевших листков
взвесь...
Я прошу, подожди, сказочник!
Пусть они постоят 
здесь.
 
Сигаретный дымок парусом
Потихоньку плывет
В сказ...
Помолчи. 
Подержи паузу.
Не спеши досказать нас. 

Энн ( NN)

Владимир Луцкер

Л.Лик

Фотографии Энн пока нет

Как мраморный родник 
Альгамбры, жив и скован.
Остановился миг,
но суть струится словом
и, ручейком скользя,
свой мир изниоткуда
ваяет и нельзя,
нельзя не верить чуду,
и полон до краёв
тоскою легкокрылой,
и божество твоё
восторга дивной силой
всё воскрешает вновь
и храм возводит свой,
а мраморная кровь
поит алтарь живой.

Я хочу говорить,
Но у этого нет ещё имени, -
Не успело крыло ощутить 
	для полёта опору.
Я хочу говорить,
Только  -  самое точное слово
Не родилось ещё,
И не знают его словари.
Говорить...

  "...а так как мне бумаги не хватило, 
  Я на твоем пишу черновике."
      А. Ахматова
Торжествовать... Простора не хватило -
приветней - путь черты в черновике,
отставлены кастальских вод чернила -
тоскует мел по грифельной доске,

запутан в рифме - профиль римский мира,
как завиток средь брошенных ветвей -
прибившейся к другим - моей же лиры,
чтоб голоса настраивать верней,

сквозь вечность чтоб - просвечивало слово,
душа - сквозь душу, море - сквозь мираж,
сквозь сети - серебро - удел улова,
оливы ветвь - сквозь стертый карандаш,

чтоб, вытянув перо из недр простора -
растущий лепесток из крыл гонца -
черновики марая до упора,
взять завиток из формулы певца...

Диана

Горро

Silver Rose

Над базарною площадью - тенты,
и флажки, и веселье, и шум…
Не за деньги и аплодисменты
я опять на канате пляшу.
И жонглируя кровью финала,
нетерпенье ловлю там и тут…
И покуда к ногам не упала,
знаю: снова на площадь придут, 
Посмотреть на смешную артистку,
за пятак, за всего-ничего,
уколоться иголочкой риска -
моего, моего, моего…

Играли пьесу на снегу,
Как в жизнь,  играючи, играли,
Без оглушительной морали,
И умирали на снегу,
И снегом щеки оттирали.

Сквозь нас шагали декабри,
Треща морозом новой эры,
И над заснеженным партером
Скрипели сосны - фонари,
Внимая юному Мольеру.

А он парил, Икар зимы,
Слегка касаясь рамок правил,
И публикой бескрылой правил...
А публикою были мы.

Ну вот уже и я, Снегурка,
пляшу у пламени костра. -
Под хороводами так гулко 
поет земля - моя сестра.

Вслед журавлиной стае - клину -
гляжу потерянно и зло:
весна пришла мне душу вынуть, -
и в этот год не повезло.

Иммануил Глейзер

Елена Игнатова

Артем Тасалов

Смотришь на открытки 
     в свете чистом,
А вопросы задаёшь судьбе.
Лицевая сторона - туристам,
Но обратная - одной тебе.

Так весь мир безлично адресован
Всей своей прижизненной толпе
До тех пор, пока 
     не вспыхнет слово,
Сказанное одному тебе.

Это почти из романа: 
     ставни скрипят, 
и уголь подходит к концу 
     в затяжную зиму, 
и лечу я соринкой - 
     во тьме, слепоте, наугад 
по заснеженному Иерусалиму. 

Это почти из Диккенса: 
     Новый Свет, 
семейный очаг, любовь подростка,
     смятенье... 
Между землей и небом - 
    лучшей из скреп - 
золотая наука смиренья, 

когда даруется зрение шире и чище
    - снег, 
и смирение учит, баюкает, утешая, 
и хрусталю и камню твоим во сне 
"Иерусалим, - шепчу я, - 
     Иерушалаим..." 

Растворяюсь во времени,
Таю как снег на лице земли,
Исчезаю из внимательных глаз ума,
Гибну ежемгновенно,
Вкушаю смерть,
Смеркаюсь,
Устаю,
Люблю,
Вникаю в черноту непониманья,
Вдыхаю,
Выдыхаю,
Длюсь как свет
Звезды, которой нет,
Целую Жизнь в запястье там, где след
Гвоздя любовь на память сохранила…
Так именно сбывается поэт.

Владимир Антропов( Радуга)

Людмила Костина

Станислав Лисовой (Гном8)

 Приходит тень - и в сморщенных октавах 
Заученных стволами хриплых фуг 
Шопеновская сладкая отрава 
Берется соловьями на испуг... 

В седых скрижалях шелеста ночного 
Прорежется распахнутая песнь, - 
И на минуту кажется : иного, 
Чем мимолетный голос, в роще - нет... 

...Это разные вещи:
Вот ты лепишь из слов свою боль
на гончарном кругу сожалений,
полируя до блеска собой,
и рождаются в вихре вращений
души будущих трещин;

а когда плакать нечем - 
фразы в кружево тонко плетешь,
миллиметрами смысл выверяя;
сбой рисунка - случайная ложь-
целый ряд распускаешь до края -
и тебя время лечит...

Хоть все неподвижно, 
но чувство, что что-то уходит, 
проходит неслышным, 
непойманным трепетом струн, 
и необьяснимо 
становишься нем в обиходе, 
как старый колдун, 
словно старый усталый колдун. 

Рара Авис

Никита

Стася Зонова(Змейка)

новь!
Modus vivendi

Скольким снилась — не стоит считать
на пороге рассвета.
Умудрённые болью лета
унесло это лето.
 
Загадать бы на огненный лист,
облетающий с древа,
на звезду, прочертившую вниз,
к горизонту, полнеба,
 
на случайно красивый стишок,
сочинившийся сходу, —
загадать, чтоб такая ещё 
подержалась погода.

 

Ты не забыл, друг мой, как сумерки скудеют
неизъяснимой стылой синевой?
Она двуручно обвивает шею
и от асфальта отрывает, и с него
ты вдруг взмываешь глупо и скандально, 
забыв про растопырившийся зонт,
что чернокнижьем заклинает дали,
а чернокрыльем клинит горизонт 
(как в прошлом его мучил птеродактиль,
отмахивая небо на закат),
и в этом непривидевшемся акте
ты тащишься по небу, как плакат
за бойкой стрекозой аэроплана
с призывами про Осоавиахим!
И если это никому не странно
ни богу, и ни сыну иже с ним,

то мне-то и подавно - it's so funny:
лететь как паутинка по лучу...

Мне глядеть на Вас опасно:
Ум в плену у лунной лени.
Опускаюсь на колени.
Honny soit qui mal y pense.

Дон Кихот и Санчо Панса
В стиле прерафаэлита.
Ночь - костер палеолита.
Ребра жмет стеклянный панцирь -

Разбиваю. Плещет площадь.
Струн гитары просят пальцы.
Плащ и шпагу! Шляпу! Лошадь!
В маскараде - так испанцем!

Но сдирает с кожей платье
Осень - время декаданса.
Я люблю Вас. О, проклятье!
Honny soit qui mal y pense.