Йейтс . Стихи в переводе С. Зоновой Роза. 1893 Роза людей Пусть испарится красота, как сон: За скорбный вырез этих гордых губ (Скорбь — ибо нет чудес, и ветер груб) Повержен Трои благородный трон, Сын Уснеха — в гробу. Трудолюбивый грешный мир — пройдет: Мы как толпа безумных зимних волн, Рыгая пеной, мчимся напролом В края беспечно-бесприютных звезд, Что топчут небосклон. Внемлите, ангелы, речам земным: Когда в руке Творца горячий шар Твердел, и плотью становился пар, Он мир одел покровом травяным — Босой бродяжке в дар. Винтовая лестница и другие стихотворения. 1933 Кровь и луна III. Безоблачная ласковость луны Стрéльчатый луч простерла на полу. Столетий семь прошло, — но чистоты Хрустальной не сквернит невинных кровь. Но кровь впиталась в почву, и на ней Стоят солдат, убийца и палач: За грош или за страх, во власти зла Иль равнодушья, кровь как воду лей,— Ни капли не впитает блеск луны. О, запах крови в замке родовом! Мы — невиновны. Мы стоим рядком, К луне взывая, льдом ее пьяны. IV. …И кажется, не на стекле, — а там, В луной залитых пыльных небесах, Приткнулись бабочки Павлиний глаз, Крапивницы, да мотыльков чета. Так что ж, — любой народ подобен башне С гнилым навершьем? Но язык мой врет: Ведь мудрость — это свойство тех, кто мертв, Она несовместима с жизнью. Власть же, В ряду вещей, что кровью скреплены, Есть собственность живых. Всё ж ни пятна Не может пасть на светлый лик луны Когда из туч встает она во славе. Три направления Шекспировой рыбе — воля: плавай да резвись; Рыбе Романтиков — горе: хочешь жить — крутись; А это что за мелочь — смотри, не подавись! Эпитафия Свифту Свифт скончал свой тяжкий путь; Ярость злобная людей Не терзает больше грудь. Подражай ему смелей, Жизни жалкий пленник; он — Сын свободы, раб времен. Остров Иннишфри Встану, пойду я сейчас, пойду на Иннишфри, Хижину там построю из прутьев и глины, Девять грядок с бобами, улей и вот, смотри, - Никого, только гул пчелиный. Там я найду немного, капельку тишины,- Каплет с утра туман прямо в сверчков напевы; Полдень - пыланье красок, полночь - игра луны, Вечер - шорохи крыльев резвых. Встану, пойду я сейчас, ибо и день, и ночь, Слышу: поет волна, с плеском ложась на берег, Пусть меня поливает города серый дождь, Сердцем я в эту песню верю. Башня. 1928. Плавание в Византий I. То не страна для старцев: — Сколько сил Потрачено в объятьях, соловьев — Плодящихся и гибнущих — в силки Изловлено; лососей, скумбрий клев Хорош как никогда: и кровь кипит, И плоть в пылу не ведает оков. В безумной этой музыке таясь, Рвет вожделенье поколений связь. II. Там старый человек — смешная вещь, Дырявый плащ на жерди, — разве что Душа в ладоши бьет и рвется петь Осанну твари смертной. Но зато, Без глупых школ умея дух привлечь, Величьем спорят Запад и Восток. И потому, преодолев моря, К Византию спеши, душа моя. III. О мудрые, в божественном огне Стоящие, как в смальте золотой, Сойдите вихрем пламенным ко мне И пеньем вышколите голос мой. Спалите мое сердце — ему нет Спасенья: ведь, страдая слепотой, Само себя не знает. А потом Меня введите в ваш предвечный дом. IV. В осадок выпав из природы, я Не втисну тело в злак иль минерал, Но в форму, вышедшую из огня Мехов кузнечных — золото, эмаль, Чтоб сон согнать с тяжелых вежд царя, И, с птичьим естеством смешав металл, Петь византийцам, длящим хоровод, Чтó было, есть и будет в свой черед.