Rara Avis. 
        Экспозиция



 
- - -
Береги честь смолоду.
Мой посуду с вечера.
Не гнушайся голода,
если лопать нечего.
 
Напряги фантазию,
прояви терпение.
Помни эвтаназию
песнопения.
 
июнь 2002
 
 
- - -
Экспромт, которых вовсе не пишу,
поскольку оценить весомость стиший
едва ли по уму карандашу,
подобно белым розочкам растишь их,
а глядь — в бутонах плещется бальзам,
замешанный на пурпуре и вишне...
Метафоры, как правило, излишни,
но телефон едва ль глядит в глаза,
а собеседник точно их отводит...
Ах, да, я не спросила о погоде!..
 
1 июня 2002
 
 
- - -
Возвращаться — придумывать план,
по которому плыть, расплатившись
с неродством полупризрачных стран,
где свои больмотания тише,
чем волна чужестранных морей.

Отпусти же себя — заболей
 бесприютной тоской по не-дому.
За край света цепляйся — за край,
 неугодный в коктейле медовых
 голосов, уводящих за грань, — 

возвращайся, музыка, играй.
 
июль 2002


 
- - -
        Уж два года минуло,
        говорят...
        Из колоды вынула -
        короля.
 
Вынуть карту из колоды,
Положить рубашкой вверх.
 
Реверсивный дар свободы –
Фотовспышкой из-под век.
Промелькнувшим озареньем
Улетает птичка – фьить.
Мне б вишнёвое варенье
Да без косточек варить.
Ворожба кефирной гущи:
Распушистые снега,
Под рукою загребущей
Кружевные берега.
И кисейные узоры
Лбом-холодного стекла.
 
Ни малейшего резона,
Ни краплёного угла.
 
авг. 2002
 
 
- - -
Последний трамвай, отгремев, превращается в тыкву.*
Хрустальные туфли — прокрустово ложе для ног.
И обе на мне. К деревянным колодкам привыкну,
от манны небесной опять отделять монолог
вернусь в угол кухни. И пшёнку от шариков ртути.
Шьют сёстры наряды из белых причуд полотна.
Какие балы? Я — игрушка наследника Тутти —
в коробке души, за решёткой не-выпасть-окна.
 
* - строчка заимствована из “Истории одной 
кошки”
 
сент. 2002
 
 
- - -
Разве Вам важно, 
вертятся ль вирши? — 
вслух пока страшно, 
буду чуть слышно:
шопот да шелест,
юбка — брусчатка...
Сквозь меня, через,
без отпечатка:
берег песчаный
и бесконечный
(встречный — случайный,
в ногу — не-встречный),
жмурюсь — светило
пялится в очи...
 
Мне запретили
певчие ночи.
 
окт. 2002
 
 
- - -
Сбивается голос, сминаются ритмы
сердечные, голо конфузятся рифмы, 
бесформенной грудой сгустились глаголы:
“Где птица? где чудо? — одни разговоры
о прозе бытийной, о коже нательной — 
болотная тина, поди, не смертельней,
чем бальная скука, чем вечная стирка,
чем только-б-ни-звука в тот миг, как ботинком
наступят на горло (чем хуже? — пройду-ка
и я — эпигонно! — чтоб тоже — ни звука)...”
 
Глаголы плетут путеводные сети,
а мне — на лету — разве до междометий...
 
окт. 2002
 
 
- - -
Нам, растяпам двужильной расцветки,
не стяжать нежно-бережный бред
до того, как сносить по жилетке
бронежалящей фирмы Gillette.
 
Искушение стужи совиной,
крохоборческих игрищ недуг —
потащить за собою в Афины
шлемоблещущих мудрых подруг.
 
На треножнике жечь нержавейку,
пускай пятки и те загорят! —
чтоб Паллада достала жалейку,
из совы превратясь в снегиря.
 
нояб. 2002
 
 
- - -
Что дано — потеряю,
даже зла не держу.
Как венец примеряю
зимних веток ажур
на фальшивые блёстки
новогодней хандры —
неразношенно жестки,
жмут догматы игры.
 
Выйти в валенках феей,
рухнуть ликом в сугроб,
залп бенгальских фейерий —
в мой пылающий лоб! —
стать прижизненной маски
отставным смехачом.
...А заснуть, словно в сказке,
нос уткнувши в плечо.
 
янв. 2003
 
 
 
Медиана февраля
 
Научиться дудеть в дуделку —
хрипловатый тревожный резкий
звук, подобный шагам слепого
в лабиринте безлюдных улиц
            (силуэты старух в окошках).
 
Костяная резьба: фигурки
в кружевном и подробном мире
так мелки, что поглажу пальцем
и отдёрну в испуге руку
            (обжигает чужая вечность).
 
Им, китайцам, какое дело
до моих музыкальных слухов,
до замерзшего в кружке чая,
до пружины, сцепившей души
            (что ни встретиться, ни забыться).
 
февр. 2003
 
 
- - -
          “Не гаси меня, свечу...”
                  В.Долина

Мой милый, драматический сюжет
с тобой не дружит и со мной почти что
уже не знается, из возраста Джульетт,
из люто нелюбимого пальтишка,
случайно, как сквозь шкаф, шагнула в лес,
где звери ходят в натуральных шубах
и жрут того, кто первым их не съест, —
без всяческой патетики и шума.
Не ешь меня, царевич, пригожусь:
в химчистку оперение, в кладовку
хватательный рефлекс, что к дележу
всегда — в любых мирах — на изготовку;
глядишь,  и приспособлюсь как-нибудь
к хозяйству, в рамках птичьх категорий...
Тебя же попрошу меня задуть,
когда состарюсь сжечь письмо-другое.
 
февр. 2003
 
 
- - -
За бесшумно отъехавшей дверью –
серых плиточек-классиков гладь.
Солнца в море – по вкусу, по вере,
в меру детскости. 
                 Буду играть,
что автобус буксует по пляжу,
где вдоль кромки сырого песка
гуси-лебеди парами пляшут,
выгнув шеи, кружат на мысках
карамельно-коралловых лапок…
Будто горный хребет, и тропа,
и разреженных слов отпечаток
в журавлиных коленчатых па.
 
март 2003
 
 
 

На заглавную страницу